Полузащитник «Мордовии» Далибор Стеванович знает семь языков и на хорошем русском рассказывает «Матч ТВ», как инсценировал уже полученную травму, как тренер Кварцяный бил футболистов и как на сборную Словении бросался огромный лев.
Саранск, долги
– В последнем туре вы проиграли ЦСКА со счетом 1:7. Что случилось на поле?
– Это что-то невозможное, никогда так не проигрывал. Я не могу объяснить, что за черные облака нависли, но первые 30 минут просто любой удар заканчивался голом. Тренер здесь вообще ни при чем. На поле выходят игроки, а не он. Установку на игру с ЦСКА делал директор Бибиков. Он сказал, что не даст нам расслабиться, будет биться с нами до конца, чтобы остаться в премьер-лиге. Просил играть от обороны, меньше лезть в атаку. К сожалению, матч с самого начала не получился, в защите установку не выполнили. Я так понял, что до конца сезона главным тренером будет Бибиков, а Мустафин – его помощником (разговор состоялся до того, как «Мордовия» занялась поиском нового главного тренера – «Матч ТВ»).
– В команде знают, почему ушел Гордеев?
– Нам никто ничего не объяснял. В четверг, за два дня до игры с ЦСКА, Гордеев еще проводил занятие, но уже была информация, что его не будет. Тренер сказал: «Я не хочу совершать такую же ошибку, какую уже совершал в Новосибирске». Мы так и не поняли, о чем он говорил. В пятницу перед тренировкой нас собрали, Гордеев просто сказал, что уходит. Объяснил так: «Если останусь, буду обманывать и себя, и вас. Не могу больше выполнять эту функцию».
– У вас есть хотя бы предположение, в чем причина внезапного ухода Гордеева?
– Я не знаю, нет информации. Ничего не утверждаю, но мне кажется, Гордеев ушел, потому что у нас не платят. Мне сейчас должны три зарплаты: за январь, февраль и март. Премиальные получили только за август 2015 года. Сказали, что до 15 апреля решат вопрос с премиальными за прошлый год, плюс дадут одну зарплату. А до 25-го числа выдадут еще одну. Верится с трудом, потому что задержка зарплаты на два-три месяца происходит постоянно с начала сезона.
– Есть свежая история про португальского музыканта из Лондона, который приехал в город под Питером, увидел древний автобус с деревянными сиденьями и побежал его фотографировать. Вещь, которая вас шокировала в Саранске?
– Меня сложно чем-то удивить, ведь мой папа с юга Сербии. В его городе самой молодой машине сорок лет. Конечно, Саранск сильно отличается от Москвы. Но в Саранске живут более душевные люди, которые всегда хотят помочь. Они домашние, гостеприимные. Мне немного скучновато в Саранске, потому что семьи нет рядом, но жить здесь можно. Город небольшой, чистый. Только солнца не хватает, особенно после жизни в Испании.
Испания, Роналдиньо
– В «Реал Сосьедаде» вы играли против «Барселоны», которую тренировал Райкаард.
– Я даже сейчас наизусть помню их состав. Впереди – Это’О, Роналдиньо и Ларссон, в середине – Деко, Ван Боммел и Эдмилсон, в центре защиты – Рафа Маркес и Пуйоль, по краям – Белетти и ван Бронхворст, на воротах Вальдес. На замену пришли Иньеста и Месси. Месси был с длинными волосами, истерично бегал, суетился. Все знали, что он большой талант, но никто тогда не думал, что он так будет развиваться.
Я никогда не забуду тот матч. И даже не из-за того, что вышел на поле против «Барселоны». Просто там был один человек – Роналдиньо. Он не играл серьезно. Он бегал с мячом, смеялся и делал, что хотел. Человек получал удовольствие. Ты бежишь к нему отбирать мяч и думаешь, что сейчас отнимешь. Но когда оказываешься около Роналдиньо, понимаешь: ты настолько далеко от него, что мяч никогда не отберешь.Знаете, как взрослые играют с маленькими детьми: бегают с мячом, а те не могут отобрать. Так и здесь. Чтобы он тебя не обыграл, как ребенка, нельзя было агрессивно атаковать, только на дистанции его можно было держать. Роналдиньо в том матче отдал два голевых паса, а забили Это’О и Ларссон. Это была одна из лучших игр «Реал Сосьедада» в сезоне, хотя и проиграли 0:2. Первый тайм закончился 0:0, было много моментов, но мы их не реализовали. В те времена, кстати, Клаудио Браво еще был в наших воротах.
– В молодости он тоже был в порядке?
– Конечно. Он однажды забил со штрафного. Поставили фол, до ворот было метров восемнадцать. Браво пришел, ударил и забил! У него удивительная правая нога, он ей дает очень точные пасы на любое расстояние. В «Реал Сосьедаде» запомнились Нихат и Дарко Ковачевич. Топовые футболисты, топовые люди. Нихат тогда в «Спартак» собирался, но не прошел медицинский тест, в итоге ушел из «Реал Сосьедада» бесплатно. Дарко был мне как отец, помогал во всем. Кстати, я испанский выучил за два месяца, это самый простой язык в мире. Еще по «Сосьедаду» помню бразильца Савио, который в «Реале» до этого успешно играл. У нас он почти не тренировался. К примеру, в воскресенье игра. В понедельник, вторник и среду он ничего не делал. В четверг сходит в тренажерный зал, в пятницу и субботу с командой побегает – все. Приходит игра, он лучший на поле! На следующей неделе все то же самое, просто на опыте парень.
– Чем запомнился мадридский «Реал»?
– Это же 2005 год, там играли пять галактикос! Зидан, Бекхэм, Роналдо, Рауль, Роберто Карлос. Не знаю, был ли тогда футболист, который бы думал на поле быстрее Зидана. Он никуда не торопился, но всегда был на один шаг впереди тебя. Его много били по ногам, при этом он никогда не симулировал. Не помню вообще, чтобы большие игроки тогда симулировали, хотя сейчас в «Барселоне» много таких. Ха-ха, я просто болельщик «Реала»!
Кроме Зидана, конечно, запомнился Роналдо. Он тогда уже был толстым, но его все равно никто не мог его догнать. Ни я, ни любой другой, там невероятная стартовая скорость. Мы с «Реалом» на «Сантьяго Бернабеу» сыграли вничью, было классно. Знаете, по молодости в такие моменты ты не понимаешь, что именно с тобой происходит. Тебе все нравится, ты играешь, хочешь победить. Но не уважаешь это настолько, насколько начинаешь уважать с годами.
– В Испании футболисты прикалываются друг на другом?
– У нас в команде играл парень по имени Диего Ривас – позитивный, с необычной прической. Выбирал себе на день жертву, над которой целой день шутил. Однажды в отеле перед игрой он позвонил кому-то в номер, представился человеком с ресепшена и попросил срочно принести паспорт. Человек подскочил, принес паспорт к молодой девушке и говорит: «Вот он, вы просили!» Девушка смотрит: «Зачем вы мне его принесли?» А Диего Ривас сидит, смотрит на это и смеется.
– Почему вы ушли из «Реал Сосьедада»?
– Мы вылетели в сегунду, нам назначили коучем Криса Коулмана – он сейчас тренирует сборную Уэльса. Я никогда не забуду его подготовку. За полтора месяца не было ни одного упражнения без мяча, ни одной тяжелой тренировки. Но как мы были готовы! Я тогда был готов физически лучше, чем когда-либо в карьере. Мне все нравилось, но в сегунде есть одна проблема: там нет паузы на игры сборных. Коулман меня вообще любил, хотел даже капитаном делать. Но не имел права, потому что там капитаном мог быть только баск. Когда меня вызвали на ближайшие матчи сборной Словении, Коулману это не понравилось. Он сказал, что я ему нужен, что перелеты не нужны, советовал не ехать. Я все равно поехал, но вернулся, все нормально. Провел один матч, вызвали уже на отборочные матчи. Коулман запретил ехать, сказал, что можно получить травму, что нагрузки слишком большие. Я его не послушал и полетел, мы обыграли Люксембург, потом Белоруссию. В матче с Белоруссией за 15 минут до конца получил травму: порвал заднюю, разрыв был четыре сантиметра.
Я был молодой и боялся сказать про травму. Из Словении сразу полетел в Лас-Пальмас, у нас там игра была. Я почти не могу ходить, встречаемся на тренировке. Иду, хромаю, но Коуэлмэн не обратил внимания. Спрашивает меня, как там в сборной, не устал ли, могу ли играть в субботу. Я говорю: «Тренер, все супер, выиграли две игры». Он спрашивает: «Слушай, а почему тебя заменили за 15 минут до конца?» Отвечаю: «Да все нормально, просто ногу свело, заменили, чтобы не рисковать». Коулман смотрит: «Хорошо, завтра нам надо выигрывать, готовься». Кое-как пробежал два разминочных круга, начали играть в квадрат. Думал об одном: «Что делать, как быть?» Придумал вот что: в квадрате пошел на перехват, сделал вид, что дернул мышцу, и громко закричал. Коулман только по-английски говорил, спросил меня, что такое. Я ответил, что дернул заднюю, нужен доктор. Он меня уговаривает разбегаться, а я говорю ему, что нет, тренер, не могу, очень больно.
Коулман давай ругаться: «Говорил же, что перенапрягся, нельзя было в сборную ехать, вот и травму на легкой тренировке сразу получил!» Когда уже сделали обследование, увидели разрыв четыре сантиметра. Доктор посмотрел на меня: «Что расскажешь об этом? Точно ли только в квадрате заболело?» Я покачал головой и сказал, что в сборной тоже что-то могло быть, но заболело только здесь. Слушайте, я эту историю никому не рассказывал, но уже десять лет прошло, так что ладно. Надеюсь, Коулман это интервью не увидит, иначе ему точно будет не смешно. После того случая он со мной месяц не разговаривал, думал, что все это из-за усталости и перелетов. Я и не признавал никогда, что травмировался на матче сборной, а на тренировке просто устроил представление. Когда вернулся после травмы, Коулман уже на меня не рассчитывал.
Гаага, суд
– Из Испании вы уехали в Израиль. Константина Генича там поселили в монастыре. Вам повезло больше?
– Это вторая страна после России, где были проблемы с зарплатой. Я там играл только два месяца. За первый месяц заплатили, а потом просто сказали, что денег больше не будет. Зато честно! А насчет монастыря обошлось, дали нормальную квартиру. Про Израиль скажу так: Тель-Авив – отличный город, европейский, но про людей оттуда даже не спрашивайте меня.
– Почему?
– Невозможные. Они думают, что все знают, что только у них есть деньги, что Америка и весь мир стоят за ними. Смотрят на всех свысока, орут друга на друга. Язык нереально выучить, если ты там не родился. Футбол там жесткий: чтобы получить красную карточку в Израиле, соперника надо убить. Денег много, но они их очень берегут. В израильских командах, если тебе платят хорошую зарплату, то ты должен играть как «Барселона». Если не выигрываешь, смотрят так, что хочется все вернуть. Удивляли многие вещи, они борются за копейки. Не за рубли даже, а за копейки! Я мало общался, чтобы на примере объяснить, но вот идут двое, заходят кофе попить. И всегда эти полтора евро каждый будет платить сам за себя, не бывает такого, чтобы кто-то за другого где-то заплатил, угостил.
– Боевые действия застали?
– Это еще одна причина, почему уехал. Там опять разгорелась война. Жена моя приехала туда, ребенку было четыре месяца. В 30 километрах от Тель-Авива падали ракеты, но они были не очень мощные. Человек от них мог умереть, если бы они упали на расстоянии двух метров до него, но не больше. Когда ракеты шли, сразу сирена с тревогой звучала. Напомнило детство, когда мы играли в футбол в Словении. Тогда только начиналась война, летали ракеты, тряслась земля. Мы убегали вниз, в бомбоубежище. Поначалу было страшно, а потом привыкли. А из приятных воспоминаний об Израиле – Мертвое море. Необычные ощущения, лежал на этой очень соленой воде и читал книгу. Еда в Израиле не очень понравилась, потому что много приправ, специй. Зачем они это все кладут, это же убивает весь вкус. Хумус понравился, но самое вкусное там – курица! У них самая крутая курица в мире, они ее делают, как шашлык.
– В Голландии было приятнее жить?
– Голландцы – они как погода. Если пасмурно, то хмурые, если солнышко, то веселые. Мы жили с семьей в Арнеме, но ездили по всей стране – в Амстердам, в Ротердам, в Гаагу. Однажды поехал в Гаагу, там тогда проходил какой-то процесс. Друг захотел к главному входу в здание суда, где вообще нельзя останавливаться. Мы подъехали, съехали с дороги в карман. Друг достал камеру, чтобы сфоткать этот высокий забор, здание. Прошло всего три секунды, как пришла полиция. Причем мы даже не поняли, откуда она взялась, ее не было видно! Нас начали спрашивать, зачем мы остановились, кто мы такие. Еще увидели у друга сербский паспорт, его там долго допрашивали.
– Известный фанат Дуги Бримсон писал, что в Голландии отчаянные болельщики. Заметили?
– Самые хулиганс – болельщики «Фейеноорда». Раньше этого было больше, но сейчас на стадионах стало много камер, поэтому ничего такого уже нет. В «Витессе» у нас был случай, когда мы настолько плохо играли, что болельщики пришли на тренировку. Обколили (Стеванович шикарно говорит по-русски, но иногда использует балканские слова как русские – «Матч ТВ») нас со всех сторон, зажгли файеры и кидали их на поле. Невозможно было тренироваться: ты бьешь по воротам, а вокруг все зажигается и взрывается. Остановить тренировку тоже не могли, потому что они обколили все поле и не давали уйти. Это было перед дерби против команды НЕК – мы сыграли 0:0, это был отличный результат после серии поражений. Так что тогда фанаты заставили собраться.
Луцк, туалет
– Как вы из «Витесса» уехали в украинскую «Волынь»?
– В «Витессе» предложили контракт, который меня не устроил. Я ушел, до октября был без команды. Ждал лучшее предложение, тренировался в Словении. Появился вариант из Украины – «Волынь» Луцк. Я подумал, что лучше все-таки где-то до декабря поиграть, поехал на несколько месяцев. Что увидел в Луцке? Да там просто ничего нет! Прилетел в Киев – отличный город, все супер. До Луцка ехали четыре часа на машине, меня это уже убило. Когда увидел Луцк, мне показалось, что меня переместили во времени лет на сто назад. Ямы на дорогах такие, что даже 60 километров в час нельзя поехать. В раздевалках на базе теплая вода то есть, то нет – как повезет. Я решил, что все это мелочи, ничего страшного, можно и перетерпеть. Но потом мы познакомились с главным тренером, вот где начался цирк. Вы в ютьюбе просто напишите фамилию Кварцяный и все поймете.
– Что он вытворял?
– Я впервые увидел, что тренер может бить игроков. Вот прямо бил, если плохо играешь, даже если плохо тренируешься. Меня, правда, не трогал. Он вообще любил игроков из Югославии, доставалось в основном украинцам. Если ты не побеждаешь после первого тайма, в раздевалке невозможно было ему в глаза смотреть. Он орал: «Что ты, ..., делаешь! Твою мать, я тебе сейчас!..» Я себя успокаивал: «Дадо, только спокойнее, даже если будет что-то говорить».
При этом, несмотря на всю нервозность, Кварцяный был человеком с большим сердцем. Я только подписал контракт, мы поехали в Киев, играть против «Динамо». После разминки приходим в раздевалку, он говорит: «Сколько премиальных хотите за победу?» Все молчат, потому что лучше молчать. Он пишет на доске: «20 тысяч долларов?» Зачеркивает, пишет 30, зачеркивает, пишет 40! Все молчат, он орет: «Скажи ты, … [блин], сколько хочешь за победу? Что, не хотите 40? Даю каждому по 50 тысяч долларов!» А я в Голландии играл, там тысяча евро за победу. Думаю, что вообще происходит. Кварцяный не успокаивается: «50 тысяч за победу, а за ничью по 20!» Самый цирк в том, что мы хорошо сыграли, но проиграли. Шевченко нам еще забил гол. Наш нападающий на 88-й минуте имел хороший момент, но не попал. Так что я мог с первой игры забрать большие премиальные.
– Нападающий выжил?
– О-о-о, Кварцяный нервничал. Ему просто очень важен матч против «Динамо» Киев, что-то принципиальное там. Но что было после матча, вообще не знаю, как назвать. Мы приезжаем в Луцк, на следующий день тренировка. Переодеваемся, а Кварцяный зовет меня в туалет! Говорит: «Стеванович, ну-ка иди сюда». Вместе с ним и с финансовым директором идем в туалет. Я подумал, что меня сейчас будут бить, проиграли ведь прошлый матч. Я даже приготовился обороняться, настроился, не боялся. Пошел с ними туда, а финансовый директор начинает какие-то бумаги перебирать. Кварцяный мне что-то по-украински говорит и переспрашивает: «Понимаищь, понимаищь?» А я же ничего не понимаю, только неделю там: «Тренер, ай донт андерстэнд». Финансовый чуть-чуть говорил по-английски: «Далибор, тренер тебе хочет дать еще одну зарплату. Тебе положено три зарплаты, а будет четыре зарплаты». Я смотрю по сторонам и думаю: «Где здесь камера, что за бред? Проиграли 1:2, меня позвали в туалет и еще дают на зарплату больше». Я сначала отказался, был уверен, что они обманывают. Говорю финансовому, что ничего не буду подписывать. Финансовый смотрит: «Ты совсем дурак? Подпиши, тут просто на одну зарплату больше!» Кварцяный кричит на финансового: «Что он там, что он говорит?» Финансовый объясняет, что я отказываюсь. Кварцяный смотрит на меня ужасающе и орет! В нормальной обстановке ничего бы никогда не подписал, но в тот момент мне сердце подсказало, что надо подписать. Я был уверен, что они хотят сделать так, чтобы не платить мне деньги и что никуда от этого не уйти. Думаю: «Давай-ка подпишу – и будь, что будет». Подписал. И что думаете?
– Добровольно отказались от одной из зарплат?
– Нет, четвертую лишнюю зарплату получил! Кварцяный потом объяснил, что ему очень понравилась моя работа в течение первой недели, поэтому захотел мне заплатить больше. Я же говорю, что он разный. Когда он выпьет, с ним вообще легко общаться. Тренировки у него длились три часа, он нас там просто убивал! По средам были товарищеские матчи, играли против дубля. И один тайм длился не 45 минут, а 60! Причем мы играли не в равных составах, а 14 на 11! Из дубля было четырнадцать игроков на поле. Кварцяный говорил, что это учит нас быстрее думать. Когда рассказываю эти истории в Словении или где-нибудь еще, мне не верят.
Москва, Тукманов
– Вы знаете семь языков. Какие?
– Словенский, сербский, английский, испанский, польский, голландский, русский. Шесть знаю нормально, говорю и понимаю, только голландский где-то на 50 процентов. Испанский так хорошо выучил, что говорю лучше, чем по-английски. Просто русскому, например, меня никто не учил, сам все запоминал. А в Испании занимался с преподавателем два месяца, три раза в неделю по полтора часа, поэтому и такой результат.
– Пока вы учили польский, выиграли чемпионат Польши, Кубок, Суперкубок. Почему оттуда уехали в «Торпедо»?
– У меня были и другие предложения, но перешел в «Торпедо», чтобы жить в Москве, хотел семью перевезти. Мне показали стадион Стрельцова, тренировочное поле рядом. Сказали, что несколько игр проведем на «Сатурне», а потом переедем сюда. Тукманов водил группу, он все рассказывал и обещал, что квартиру мне в Москве снимут. Я подписал контракт и был в шоке, когда увидел, на каком расстоянии Раменское от Москвы. Жил на базе, потому что в Раменском не мог снять квартиру, чтобы жить с семьей. Из Москвы ездить было далеко, хотя Салугин, Комбаров, Билялетдинов ездили, но они привыкшие, всю жизнь ведь здесь. В итоге семья осталась в Словении, никуда не переехали. В Москве пожил только после зимних сборов, когда мы все-таки переехали на Стрельцова. Стало супер! Тренировались, играли, очки набирали. Если бы сразу там начали, то закончили бы намного лучше.
– Москва оправдала ожидания?
– Больше всего понравились большие дома. Не только «Москоу-Сити» – это модерн. Другие дома, которые старые, мощные высотки. Сталинские, да. Здания, которые в центре, – они такие классные! Меня поразила Москва. Широкие дороги, много домов в центре – это очень красиво. Красная площадь, мавзолей с Лениным!
– Вашим лучшим другом в «Торпедо» был португалец Угу Вийера, девушка которого умерла от рака. Вы были рядом, когда ему сообщили о трагедии?
– Мы жили вместе на базе, кушали вместе, в Москву ездили вместе. Она умерла в январе 2015-го, хотя в ноябре 2014-го сделала последний тест, который показал, что удачно удалили опухоль, что она уже во второй раз выиграла. Угу был очень рад, говорил, что все закончилось, больше этого не будет. В январе мы поехали на сборы в Крым. Мы с ним сидели вместе в комнате, когда ему позвонили из семьи. Это был просто ... [конец], когда ему сообщили, что его девушке осталось жить сутки. Ночь, из Крыма просто так не улететь. Была бы Турция или Кипр, было бы проще. А из Крыма надо лететь сначала в Москву. Он дождался утра, полетел в Москву, оттуда сразу в Мадрид. Самолета в Португалию не было, ему пришлось ехать на машине, друзья его повезли. Пять часов дороги. Он не успел доехать, за полтора часа до его приезда она умерла. Он мне писал из машины, что едет. Я его подбадривал, говорил, что доктора спасут, что-то придумают. Но за полтора часа до больницы он мне написал, что все, она умерла. Мы с ним с до сих пор общаемся каждый день, он стал моим большим другом. Я недавно ездил к нему в Белград.
– В «Торпедо» вам до сих пор много должны?
– Часть заплатили, но это очень маленькая часть от того, сколько должны. Они были должны за четыре месяца плюс премиальные в 2015 году. Я уезжал в июне 2015-го и подписал Тукманову бумагу, что даю им время рассчитаться до нового года. Они не смогли, мы решили с юристом подать в суд, потому что так уже невозможно. Но хорошо, что потихонечку выплачивают.
ЮАР, лев
– Словения в России ассоциируется с городом Марибор, где наша сборная упустила возможность поехать на чемпионат мира в ЮАР. Вы играли в тех матчах, какие остались воспоминания?
– Приятные воспоминания, конечно. Только вас было жалко. В Словении в нас верили, люди чувствовали, что тогда была хорошая команда. Не сразу осознали, что сотворили. На следующий день, когда приехали в Любляну, где нас встречали 20 тысяч человек, тогда только что-то поняли. Ездили к президенту, в палаты к нему. Он руку каждому давал, всех поздравил.
– Больше всех в сборную Словении тогда верил Златко Захович, который называл Россию нефутбольной страной. Он вообще любит провокации. Как к нему относятся в Словении, не считают сумасшедшим?
– Просто он говорит все, что у него на языке. Он не только с прессой такой, но и в жизни. Для меня он самый сильный игрок в истории сборной Словении. Мы с ним познакомились, когда он мне позвонил в Испанию и позвал в «Марибор». Я не потерял дар речи, но был шоке от звонка моего идола. Тогда, правда, не хотел возвращаться в Словению, хотя и знал, что если Захович за что-то берется, он добьется успеха.
– Чем запомнился чемпионат мира в ЮАР? Вас, кажется, обворовали.
– Не меня, Бречко обокрали. У него из номера украли телефон, пока мы на тренировке были. Только в этот момент могли, мы же из гостиницы не уходили, нас с автоматами охраняли, выйти было невозможно. Думаю, в той ситуации только Захович бы смог выйти, если бы там был. Расизма черных против белых не заметил, но видел, как темнокожие местные парни на улице разжигали по ночам костры. Мы ездили на автобусе и где-то внизу видели около дорог такое зрелище.
– На сафари ездили?
– Да, играли с четырехмесячным львенком. Берешь его лапу, а она по размеру такая же, как твоя рука. Он играет, серьезно не царапает. Но он может прикусить или чуть-чуть поцарапать. И если ты видишь, что тебе хоть немного неприятно, то надо слегка ударить его по носу, он сразу понимает, что надо отпускать.
Это было сначала, потом пошли в большой джип с клеткой. Нас по десять человек посадили в каждый джип, поехали на сафари. В дикую природу, где живет белый лев. Этот вид умирает, их больше не будет. Гид, который все объяснял, зашел к льву этому. Попшикал спреем, чтобы лев узнал своего, спокойно подошел к нему. Бросает ему чуть-чуть мяса, а чуть-чуть – это четыре-пять килограмм! Знаете, сколько здоровый лев в неделю кушает мяса? Если лев весит 250 кг, то ему надо от 40 до 60 килограмм мяса! Чистый протеин, поэтому они и такие сильные. Они обнимались с гидом, упали на землю. Валялись, кружились. Потом гид встал, залез к нам в джип и что-то сказал льву. Лев услышал, напрыгнул на клетку и жутко зарычал: «Р-а-а-а!» Мы все в другую сторону отпрыгнули.
Еще никогда не забуду вувузелы. Когда приехали, думали, экзотика, прикольно, ощущение чемпионата мира. Но прошло два дня, это так надоело, спать ночью не могли из-за этого дудения. Их слышно за 500 метров, за километр. Доходило даже до того, что этого звука уже не было, а ты все равно его слышал и слышал.
Текст: Глеб Чернявский, Иван Карпов
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, РИА Новости/Виталий Белоусов, rfs.ru, globallookpress.com, fcvolyn.net
