Ведущий шоу «Культ тура» и комментатор «Матч ТВ» Евгений Савин рассказал Matchtv.ru несколько сочных футбольных историй, а также сделал заявления об отношении к лабутенам, мате в прямом эфире и парковке во втором ряду.
Бабушка из Тобольска
– Вчера вы были заняты примеркой костюмов для «Культа тура». Сколько вы их примерили за эту зиму?
– Точно больше, чем за футбольную карьеру. В «Культе тура» нужно выглядеть прилично. Это, наверное, одна из отличительных черт нашей программы: мы нормально одеваемся и нескучно говорим о футболе. Когда-то у меня вообще был один костюм: в нем я и женился, и разводился, а недавно благополучно потерял его в Домодедове после одной из съемок. Тупо забыл.
– Вы неожиданно сменили стрижку.
– Ходил с этой три года, надоела уже. Пора было поменять. Когда не играешь в футбол, даже если волосы у тебя чуть длинные, мешать не будут. Со временем хочу еще что-нибудь нафинтить.
– Другие сюрпризы во втором сезоне «Культа» будут?
– Постараемся – не дай бог сглазить – всегда беседовать с интересными гостями. Кроме актеров, хотим привлекать важных футбольных людей – вот уже был Гинер. Все-таки мы программа о футболе, а скоро еще и чемпионат России стартует, летом будет Евро. Мы стараемся говорить весело, но иногда можем и по существу, как с Гинером.
– Это уже журналистская работа.
– Программу с Гинером по большей части сделал Дудь: вышло серьезное интервью. Я тоже задал пару вопросов: было интересно, что Гинер думает про Китай и про лимит на легионеров.
– Футболку ЦСКА повесите в рамку?
– Вообще у меня хранятся майки, в которых я играл, но пусть будет. Мы и с Газзаевым общались насчет моего неперехода – на обсуждении жеребьевки Евро, теперь с Гинером. Хотели подписать, но не получилось.
– Алексей Сафонов говорит, что «вмешалась третья сторона».
– Да, захотела много денег. Гинер на это сказал: «Ребята, харе. Там и четвертая сторона появится, и пятая, бабушка из Тобольска приедет, денег попросит». Агенты всегда рядом с игроками, просто есть те, кто видят только финансовую выгоду.
– Какие еще ваши переходы сорвались?
– Все это на уровне слухов, но, говорят, «Спартак» в свое время интересовался. Когда мы вели переговоры с ЦСКА, встречались с Семиным – тогда президентом «Локомотива». Он предлагал условия лучше, чем ЦСКА, но мы шли конкретно под Газзаева и Гинера. Когда все сорвалось, можно было еще поговорить с «Локомотивом», но вопрос, наверное, уже отпал, и я перешел в Самару. И это оказалось одним из лучших моментов в карьере.
Бидон в ноге
– Три года назад, играя в Туле, вы обещали обязательно вернуться в премьер-лигу. Почему не вышло?
– Безумно хотел, правда. В «Арсенале» случился небольшой конфликт с Аленичевым, уже нет смысла это скрывать. Я перестал играть, мы не находили общий язык с Дмитрием Анатольевичем. По-глупому как-то все получилось. На эмоциях ушел из Тулы, поспешил – по сути, из-за этого и закончил с футболом. Дело было не в деньгах, а в мотивации: я больше не видел перспектив выхода в премьер-лигу с другими командами. Решил не мучить ни себя, ни футбол.
– После «Арсенала» вы перешли в «Луч-Энергию». Считается, что туда приглашают на хорошие условия.
– Нет, туда пошел даже на меньшие деньги – просто чувствовал, что был нужен. Конечно, это было ошибкой.
– Во Владивостоке успели налетаться?
– Каждый день было ощущение, что ты не в России, а на луне. Встаешь в два дня, обедо-завтракаешь, через пару часов – вечер, а ложишься в пять-шесть утра. Въехать я в этот график не успел – и, судя по всему, никто не въехал. Асильдаров и другие ребята просто не могли перестроиться. Икра во Владике, конечно, клевая, но туда переезжать надо, чтобы привыкнуть. Еще, помню, лечу на игру после операции на колене – а это девять или сколько там часов. И прям во время полета колено начинает опухать. Я реально не знал, что делать: натурально бидон в ноге наливается. Когда из бизнес-класса три кусочка льда принесли, понял, что лучше виски взять, бросить лед туда и не париться.
– Геннадий Тумилович во время таких длительных перелетов пить не рисковал. Хотя обычно был не против.
– Ох, Тумик!.. Я когда в двадцать лет за «Томь» играл, вышел на замену и забил ему гол. Как сейчас помню, 9 мая было. Тумилович так рассердился, что вломил мне после этого по заднице. И не просто пинок – а от души так врезал!
– После Владивостока было возвращение в почти родную Тюмень. Там и поняли, что все?
– Во Владике у меня была операция на колене, а в Тюмени искусственное поле очень плохого качества, каждый день как мучение. Плюс еще порванный ахилл. Как моя мама говорит, лучше уйти на пять лет раньше, чем на пять дней позже. Собрал волю в кулак и шагнул, по сути, в неизвестность – вариантов никаких не было. Что телек всплыл, это удача, но корень ее все-таки в том, что я решил поменять вою жизнь.
– Еще была история с подозрительным матчем, которую вы сами рассказали, а Олег Самсонов повторил.
– Это одна из причин, по которой я закончил с футболом. Я устал убивать свое здоровье, а когда еще такие вещи происходят… Момент недоказанный, но просто так люди заявления об уходе не пишут. Хотя, опять же, не пойман – не вор, и кого-то обвинять я не хочу. Бог им судья. Люди все знают.
Мат и бабло
– До «Культа тура» вы слушали «Ленинград»?
– Не просто слушал, а ставил его всей «Тюмени» перед играми. Брал колонку и врубал «Рыбу моей мечты», «Не скучай, смотри футбол» – про последнюю уже рассказывал. Практически все песни Шнура слышал. Легионеры всей сути не догоняли, но у нас был бразилец, который понимал, где там мат. Это вообще первое, что легионеры в России усваивают: мат и бабло.
– Кто из легионеров усваивал быстрее всех?
– Леилтон в Самаре хорошо говорил по-русски. Какие-то поговорки русские: «Щи похлебывай, да … [уматывай]». Видимо, у нас с бразильцами ментальность похожа. Они и язык учат быстрее остальных, и осваиваются в России спокойно.
– Посты Шнурова в инстаграме* не пропускаете?
– Стараюсь, там шедевры. Вот подпись под его свежим постом: «У тех, кому ничего не надо, все есть» – это же правда. Чем больше ты не паришься, тем больше получаешь. Или наоборот: чем больше пыхтишь насчет денег, тем меньше у тебя их. На мои соцсети Шнур тоже повлиял, но больше это связано с тем, что я сейчас обычный, свободный молодой человек. Ни о каких тренерах, болельщиках мне думать не надо, можно говорить, что думаю, а не заученные фразы. Как раз с Ярошиком (он, кстати, еще не закончил, хочет в Америке поиграть) в Праге об этом разговаривали: футболисты ограничены тренировками и играми, а когда выпадают, сталкиваются с кучей проблем, но, с другой стороны, общаются с кучей нефутбольных людей. И это очень круто, я кайфую.
– Со стороны кажется, что Шнурову до футбола особенного дела нет.
– Все-таки он не совсем дрова в футболе – скажем, о «Зените» знает достаточно, Керж у него друг. Ну и с нами смотрит футбол, подтягивается. В целом складывается ощущение, что ему все по фигу, но он умеет оставаться самим собой и быть стопроцентно естественным. Шнур может послать всех, и это будет хитово, как песня. Он – мое открытие номер один за последнее время.
– А кто номер два?
– Есть смысл выделить Федю Смолова. Это единственный из футболистов, кто был у нас в программе. Я со многими ребятами общался, и тех, кто так же интересно и увлекательно рассуждает, мало. Раньше я со Смоловым знаком не был, а оказалось, что он – разносторонняя личность, образованный. При этом еще достаточно молодой, и у него не такая пуля в голове, как у сверстников.
– «Пуля в голове» – это что?
– Ограниченность какая-то. Заработать бабла, купить машину, выложить в инстаграм* стопку «Верту». Это не про Смолова.
– Кто бы мог проявить себя в эфире так же круто, как Смолов?
– Я на себе понял: когда включается камера, некоторые люди теряются. Даже самые веселые ребята не всегда справятся с психологическим давлением. Олег Иванов смог бы. Точно зажег бы Вася Березуцкий. Мы вдвоем в Германии были на обследовании, я ржал весь день. Он много травил по поводу уровня ФНЛ. Не знаю, насколько Широков будет настроен на шутки, но его рассуждения и мысли было бы интересно послушать. Надеюсь увидеть его в «Культе».
Шпага и трусы
– Анна Кастерова называла свою роль в «Ударе Головой» коротко – ноги. А ваша в «Культе туре» какая? От человека-угла вы вроде бы отказались.
– Ну не ноги точно: таких ног, как у Ани, у меня нет. По-моему, я по жизни человек очень позитивный и веселый. Даже если всю ночь не спал, болит горло, куча проблем – все равно не кисну и продолжаю отжигать. Все, что не получилось, – ерунда, идем дальше.
– На ютьюб-канале «Культа тура» почти половина видео – с заголовком вроде «Савин опять тупит».
– Понятно, что по сравнению с ребятами я не такой профессионал, могу ступить. Но это весело, это смешно, я получаю от этого удовольствие. Мы так продлеваем рабочий день, не по домам же сидеть. Да и тупки уже меньше, чем раньше.
– Шутка Галустяна про геев – самая удачная за всю историю программы?
– Вообще у нас каждая передача как маленький Новый год, настолько бывает весело. И это еще не все попадает в эфир. Но самая прикольная шутка, мне кажется, была у Боярского, про шпагу и трусы. Видели? Мы всех гостей пытаемся раскачать, но от него я не ожидал: все время серьезный такой сидел, весь такой Михаил Сергеевич. Или как он с Кокориным сдался, или как мы его спрашиваем: «Что, совсем дебилы?» – «Да, – отвечает, – совсем».
– Как у вас проходит день съемок?
– Утром, особенно если мы в Питере, стараюсь потренироваться. Иду в зал, еще что-нибудь делаю, обедаю, на съемки приезжаю часа за два-за три – все это время можем поболтать, что-нибудь придумать. Мне нравится сам процесс, я стараюсь вникнуть как можно больше. Сценарий я перед съемками получаю, как правило. Мы понимаем, о каких голах за неделю нужно сказать, но импровизации у нас очень много.
– По словам Дудя, вы импровизируете лучше всех.
– Специально я это не подтягивал, по жизни такой. Мне Тимур Журавель сказал перед тем, как я комментировал матч: «У тебя самая легкая профессия, ты должен быть собой».
– Вы уже мерились прессом с Халком, учились танцевать. Что было самым сложным из того, что вы делали в «Культе тура»?
– Танцы, конечно. Пришел, увидел, как танцуют девчонки, сказал: «Что я буду здесь делать?». Они в таком порядке были, а футболисты-то не особенно танцевать умеют. Вот смотреть, как красиво танцуют девушки, можем. Разве что латиносы у нас в Самаре ходили на одну дискотеку свою и танцевали бочату, сальсу.
– Есть адовая история из низших дивизионов, которую вы еще не успели рассказать?
– Да там все ад. Есть невероятная история, как я не уехал в Германию, и мне фактически угрожали, расскажу ее в ближайшем выпуске. Есть не из низших лиг – как мы с «Крыльями» не могли со сборов улететь. Нас уже и так семь человек осталось, а тут говорят: ребята, надо пилоту скинуться на рейс.
– Скинулись?
– Ага, натурой если только. Потом чуть ли не губернатору области звонили, как-то улетели.
Мейвезер – Рой Джонс
– «Культ тура» все время ругают за мат.
– Сейчас уже меньше стало, кстати.
– Но вы согласны, что в разговоре о российском футболе без мата никак?
– Конечно. Он просит и требует мата, нуждается в нем. Совсем жесткача-то у нас в программе нет, но понятно, что нас дети смотрят и вообще все на свете. Пришел недавно в универ, а у нас парень живет в Мексике – так он и там смотрит нашу программу. Еще в Монако, знаю, смотрят. Так что весь мир наш!
– У многих тренеров 90 процентов установки – мат.
– Был, например, Аленичев, который вообще не матерился. Мы его «коуч» называли. Но после него я попал к Александру Григоряну, у него наоборот все. Очень амбициозный тренер, с кучей эмоций. «Порвите их!» – так мог установку закончить. Однажды в «Луче» на разминку вынесли боксерские перчатки. Думал, по лайту будет, бам-бам – и все. Тут вижу первую драку: это же чисто Мейвезер – Рой Джонс, жесткий махач. Организм решил бунтовать: я сломался и в итоге не стал боксировать. В «Луче» оставались те из новичков, кто выживал.
– Одно дело мат. А на слово «телочки» девушки не обижаются?
– Короче, рассказываю историю. Пацаны еще не знают. Звоню родителям и между делом произношу слово «телки». Мама отвечает: «Жень, встретила тут соседку, она каждую неделю смотрит программу, но просит, чтобы ты не использовал слово «телки»». Мам, говорю, ну это же программа, шоу! Больше ничего вроде бы не смущает. Мат-то запикивается, тем более ругается у нас в основном Шнур. А из его уст это как песня.
– Нет ощущения, что сюжет с вопросами Мостовому – перебор?
– Ребята, которые делали этот сюжет, говорят, что Мостовой добрый и позитивный. И даже не думал обижаться. Хотя ирония и прикол там, конечно, чувствуются… На что обижаться-то? Люди разные, могут обидеться и без причины. А умение посмеяться над самим собой – крутое качество.
– Вы сами уверены, что отличите реджисту от медиапунты?
– Примерно представляю, но, блин, на сто процентов правильно точно бы не ответил. Перевел бы это в шутку. Ну не знаю я треквартисту эту, каратисту – и бог с ними.
– Если бы на установке какой-то тренер начал разговаривать подобным образом, игроки бы сочли, что он идиот?
– Несколько шуток в свой адрес он точно получил бы. Не на установке, но что-то было бы.
– Тренер «Кубани» Софербий Ешугов рассказывал футболистам, что есть три вида игры в обороне – «подсолнух», «скрепка» и «капкан».
– Ну а почему нет? Тренер читает учебники – это же здорово. У Оборина был тренер по физподготовке, который считал, что монотонный бег в горку – это круто. И вот на сборах, когда все шли на поле, мы отправлялись на пляж, искали там какую-то нереальную гору песка и часа полтора пешком ходили. А еще в Пятигорске играли на Кубок. Там тоже нашли гору, потом пришли чуваки с автоматами и чуть нас не перестреляли! Оказалось, что это какая-то военная часть. Пришлось садиться в автобус и уезжать. Спасались бегством, в общем. Это, пацаны, российский футбол!
Кайфуем
– Вы попробовали себя в роли комментатора. Сколько времени нужно, чтобы подготовиться к матчу?
– Не так уж и много. Тебе говорят, какие команды, ты немножко готовишься. Сейчас же две роли: есть комментатор, который гоняет мяч, а есть человек, который как эксперт объясняет перестановки, куда люди отскакивают, какие зоны заполняют. Тут, по сути, нужно просто видеть и понимать футбол.
– То есть состав «Лестера» вы на память не назовете?
– Ой, нет – однозначно. Я знаю ключевых игроков, но полностью его не воспроизведу.
Во сколько «Лестеру» обошелся стартовый состав
– А вообще говорить 90 минут про футбол – тяжело?
– Нет-нет-нет, это интересно. Матч матчу рознь, конечно. Когда играют какие-нибудь дрова из чемпионшипа, которые сами себя боятся, бывает сложновато. Я отработал три матча и решил переезжать из Питера в Москву, чтобы комментировать, ввязываться. Конечно, буду вникать и составы получше узнаю. Тем более что я люблю чемпионат Англии. Ну это все с опытом приходит.
– Англия – это осознанный выбор?
– Меня спросили – я сказал, что Англия нравится. Ну правда: по эмоциям, по игре, по всему на свете. Сейчас еще Пеп придет, Моуринью будет, Клопп – реально весело. Такое, знаете, возрождение премьер-лиги, куда идут лучшие из лучших. Англия и Америка – моя мечта, ни разу там не был. Когда ты футболист, у тебя обычно одни и те же маршруты: летом чуть-чуть Европы, зимой – Тайланд, Доминикана. Где тепло. А когда заканчивается футбол, открывается много возможностей. Понятно, что нет тех денег – ну и ладно. И так можно что-то придумывать.
– Зимой премьер-лига обычно переселяется в Дубай, а потом хвастается фотографиями с отдыхающим на пляже Жаном-Полем Бельмондо.
– Все просто: там хороший сервис. Мы с Жорой Пеевым все время селились в одном отеле, и туда приезжал Стилиян Петров – друг Жоры. Они в молодежке болгарской играли, и в первой команде, наверное, тоже. Тем более у Жоры был момент, когда он из Киева в «Ньюкасл» куда-то мог уйти. Еще с нами Энди Коул был, Робби Фаулер. Мы рядом загорали! Петров потом заболел (лейкемией – Matchtv.ru), но вроде бы выздоровел. Мы видели его и до этих событий, а два года назад он уже колол гормоны, чтобы победить болезнь. Был очень полный. Но сейчас, говорят, все нормально.
– Такое ощущение, что вы сейчас реально кайфуете. Если бы могли, закончили карьеру на пару лет раньше?
– Я вовремя ушел. У меня в Тюмени много социальной активности: детские турниры, еще что-то… Если бы я закончил в 37, помучавшись лет 5 в ФНЛ, у меня на это не осталось бы сил. Сейчас сил вагон – я могу не спать сутками, летать как сумасшедший, ездить по детским домам, делать кучу добра. Точно говорю!
«Гол!»
– Можете назвать три главные составляющие крутой телетрансляции?
– Первое – каждый из двух комментаторов должен выполнять свою роль и не вмешиваться в работу другого. Как в футболе: ты не можешь встать в ворота, получить мяч и тут же побежать в атаку. Второе – на протяжении двух часов нужно и четко и грамотно давать клевый эмоциональный фон. То есть ты должен жечь! Думаю, что гонять мяч нужно не больше тридцати процентов времени.
– С эмоциями важно не переборщить: когда Маша Командная радовалась пятому голу «Лацио» в ворота «Вероны», не все это поняли. Тем более, что мяч был забит с пенальти и на 90-й минуте.
– Маша комментировала матч? Серьезно? Я не знал.
– Женщины-комментаторы вам нравятся больше обычных женщин?
– Скажу так: я готов слушать женский комментарий, если он по существу. Если Маша не будет рассказывать, как она с подругами пила кофе и обсуждала гелиевый маникюр – проблем нет.
– Но вы готовы бросить Маше вызов и повторить то, как она кричит «Гол»?
– А это мысль! Надо позвонить ей, сесть и записать видос, как каждый из нас орет «Гол!». Прикольная идея.
– А что будете делать, если во время трансляции у вас вдруг вырвется нецензурное слово?
– Ну что? Заявление на увольнение писать! Этого, конечно, нельзя делать. Или скажу, что это Журавель – пусть на детекторе лжи доказывает, что не виноват.
– С Журавелем из комментаторов общаетесь плотнее всего?
– С Журавелем, с Геничем – сейчас это мой любимый комментатор. Самое приятное, что после первого эфира многие позвонили или написали. Хотя я никогда не общался с этими людьми! Говорили, что супер, что нужно продолжать. Их поддержка – один из плюсов, благодаря которым я решаю переехать в Москву.
– Пока еще живете в Петербурге?
– Следующий выпуск «Культа тура» снимаем в Питере, а потом переезжаю. Месяца на три, а там посмотрим. Но я никогда не скрывал, что для меня Петербург – идеальный город. Несмотря даже на климат. Питер – это такая типа европейская столица, там можно спокойно жить и получать удовольствие. А Москва дает возможности прогрессировать в профессиональном плане. Вся движуха, все интересные штуки, связанные с работой, здесь. Все-таки в плане телека Питер – это как ни крути, наверное, провинция.
– Машину во втором ряду в Питере не паркуете?
– Паркую, но если попросят отъехать… Конечно, надо соблюдать правила и оставаться человеком. Будь ты хоть Путин, хоть Немов. Это факт-факт. Но иногда бывают ситуации, когда ты на пять секунд останавливаешься, потому что кого-то надо забрать. При этом я всегда ищу место, чтобы никому не вредить.
– Стали бы вы бить человека, если бы за эти пять секунд вам успели наклеить стикер «СтопХама»?
– Бить точно не стал бы. Я не конфликтный человек. Были бы эмоции, вышел бы, спросил: «Ребят, а зачем?». И второй раз точно не вставал бы уже.
– По Москве на своем транспорте не ездите?
– Нет, передвигаюсь на метро или пешком. Мне нравится гулять. Не поверите – сейчас меня узнают в разы больше, чем в то время, когда я играл в футбол. Нет, понятно, что я так и играл, но тем не менее. Даже в Праге узнали. Подходит человек, просит сфоткаться, потом начинает рассказывать: коробки с лабутенами, «угол головы»… Из Перми приехал, прикиньте!
– А когда вы в «Культе тура» снимали эпизод про коробки с лабутенами, уже знали, что у Шнура выйдет такой клип?
– Идею точно не он подкинул, это просто совпадение. А я же был на съемках клипа. Он сначала так и назывался – «Лабутены», на хлопушке было написано. Это потом уже в «Экспонат» переименовали.
– Как вы туда попали?
– Был на концерте Шнура, и ребята позвали – у нас, говорят, интересно, весело. Я видел, как актриса Юля Топольницкая все это делала. Она, конечно, супер: «Кто молодец? Я молодец!», вот это все. Клип отличный – целое маленькое кино. Реально глобальная работа. Это я еще песню не слышал. А теперь она в мозгу у многих. Мне кажется, все ее знают – начиная от моих родителей, которым за шестьдесят, до всех знакомых.
– Александр Ширко говорит, что на штаны с гонорара «Матч ТВ» ему хватит, а на лабутены – нет. А вам?
– Я никогда в жизни не носил лабутены и точно не буду их надевать. Во-первых, они дико дорогие. А во-вторых – неудобные. Я не сильно заморочен, лучше накоплю денег и сошью себе костюм. А это – так, статусная дурость. Я, слава богу, перерос этот момент.
– На выставку Серова вы не ходили?
– Нет, сложно сейчас. Но очереди в музеи мне знакомы. Два года назад «Эрмитажу» было двести пятьдесят лет. И мы сделали хитрую вещь: взяли маленького ребенка – и обошли очередь. Я, по-моему, еще в гипсе был, потому что порвал ахилл. И вот с таким «сапогом», с ребенком мы поперли в «Эрмитаж» на халявные билеты. Я вообще похаживаю в музеи – толком ни хрена не понимаю, конечно. Но Моне, Кандинский – это все знаю. Картины я люблю посмотреть. Причем именно живопись – скульптуры, всякую эту ерунду не люблю. Самое большое впечатление – Сикстинская капелла в Ватикане. Там еще картина «Страшный суд» во всю стену. Я реально стоял и офигевал!
Кухня
– Вы не назвали третью составляющую успешной трансляции.
– Нужно по существу рассказывать людям о футболе, о тактике. Потому что иногда им кажется, что человек мог сделать по-другому, а он все сделал правильно. В плане тактики Слуцкий клевый был – он здорово использует лучшие качества футболистов. Если, например, Коллер здорово цепляется за мячи, какой смысл лупить ему вперед, за спину? Слуцкий так и говорил: не давайте Яну на ход! Вот и получалось, что мы выжимали максимум. Когда Рахимов пришел в «Амкар», мне понравилось, что мы играли 4-4-2. И никому не было с нами легко. Мы были тактически обученной командой типа «Лестера».
– То есть когда вы видите игру Джейми Варди, представляете себя?
– Ну нет… Просто они тоже играют 4-4-2. Понятно, что мы на первом месте не были. Но я с симпатией отношусь к рабоче-крестьянской команде, которая превратилась из тыквы в карету. Несмотря на кучу бабла, в премьер-лиге не все решают деньги. Мне кажется, это кайфово.
– Если «Лестер» станет чемпионом, вы обещали прыгнуть с тарзанки.
– Надеюсь, это случится. Раньше я сомневался, но потом посмотрел их игру с «Ливером», они уверенно играют. «Лестер» – не выскочки, которые сами испугались первого места. У меня в Сочи знакомый должен открыть какой-то супер-ресторан. В случае чемпионства пойду напьюсь там и прыгну с тарзанки. Вообще я в программе на все готов, только не на секс с мужчиной.
– В вашем инстаграме* есть фотография из утреннего эфира, где вы на кухне в фартуке «Матч ТВ».
– Это мы завтрак готовили. Я неплохо готовлю и был одним из немногих в шоу, кто все делал сам. Мы готовили куриную грудку в соевом соусе с рисом, яйцами и всякой фигней. Для меня это халява, я и сложнее могу. Просто я понял, что легче самому готовить кашу или рыбу, чем потом делить имущество. Раньше, когда просил жену приготовить кашу, думал, она делает какое-то чудо. А сейчас понимаю: это пять минут – зато активы в целости и сохранности.
– Еще вы пытались играть в футбол с Машей Командной.
– Я пытался нагрузить ее на скакалке, на велотренажере. Ну она ничего так, за место на Евро в сборной может потолкаться. Я готов участвовать во всем, где есть динамика. Вот новостные программы – не моя тема. Даже если мне не будет хватать на лабутены, я откажусь. Потому что хочется кайфовать от своей работы. А кайфовать – значит зажигать. Я мечтаю поехать с «Культом тура» на чемпионат Европы. Шнур, может быть, и не сможет вырваться, а мы сядем в Марселе на берегу моря и будем рассказывать, что наша сборная порвет англичан.
– А вы могли бы сами взять интервью – как делает Джейми Каррагер?
– Было бы прикольно. Если мне подтянуться как интервьюеру и совместить это с ощущениями, где какую грань можно переходить, думаю, получилось бы. Плюс все пацаны меня знают и у меня со всеми хорошие отношения.
– С кем из знаменитостей вам было бы интереснее всего поговорить?
– Их реально много. С тем же Шнуром мы общаемся на программе, но мне было бы интересно услышать его историю, его умозаключения, замечания по жизни. Человек же идет вперед, сталкивается с трудностями, преодолевает их, у него что-то меняется в мировоззрении. Ну и футболисты, конечно. В основном это люди из бедных семей. Я сам в 18 тренировал детей в Тобольске. Потому что куртка у меня была, а кроссовок не было. А через три года Хиддинк вызвал меня в сборную. И когда мне говорят, что ты ездишь на дорогой машине – раньше дорогой, сейчас она три копейки стоит – я отвечаю, что всем желаю добра и знаю цену деньгам. Люди должны это понимать – чтобы не только 60 лямов евро за Халка видеть, но и то, как он шел к этому, как он детей усыновляет.
Футбольный менеджер
– Вы говорили, что хотите пойти в магистратуру и принести пользу как футбольный управленец. Еще не передумали?
– Это мечта – розовая, голубая, не знаю какая. Хочу остаться в футболе и создать продукт, который даст результат. Понятно, что клубы в России бюджетные, но футбол – это не только победы. Он дает одному или нескольким поколениям возможность заразиться этой идеей и устроить свою жизнь. Возьмем «Арсенал»: пришел Аленичев и сделал невозможное. Представляете, сколько мальчишек там захотели играть в футбол? Пусть это будет пять лет, десять. Но это круто. Я хочу повторить такой бум еще в каком-то городе. Даже если завтра это будет разрушено.
– Задают ли вам еще вопросы про сами знаете какой матч?
– Игра с «Тереком»? Это самый часто задаваемый вопрос. Я уже даже не знаю что отвечать – столько раз говорил на эту тему.
– Дудь сказал, что настанет время – и вы про этот матч расскажете.
– А, ну пусть спрашивает… Отвечу как всегда: что выходил играть, что забивал голы. Иногда бывают разговоры, которые не имеют под собой основания. Это все субъективно: мне кажется, ты сегодня плохо играешь. А, может быть, ты болеешь или у тебя жена с соседом спит. Ты и так переживаешь – а тут еще слухи про сдачу. Это тонкий момент, из-за которого все глохнет.
– Но во время спора в «Культе тура» вы же знали, что Кокорин никуда не перейдет и что про «Терек» не надо будет ничего рассказывать?
– Не знал. Если бы все получилось, я бы порадовался за него больше, чем в случае с «Зенитом». Им надо ехать в Европу. Одно дело – я, лошара, который мог перейти из «Амкара» в ЦСКА. Но они – топовые игроки чемпионата России, которым на пике нужно уезжать.
– Если бы у вас была возможность играть за любой клуб мира, что за команда это была бы?
– Сейчас – «Ливерпуль». Там мой любимый тренер – псих в сломанных очках. Когда «Спартак» покупал из «Майнца» Малика Фатхи, Смоленцеву сказали, что мной интересуются немцы. Они следили за Коллером, а мы с ним тогда в паре играли. Жалко, что это все осталось на уровне слухов. Люблю таких людей, как Клопп. Он псих. Мне вообще кажется, что психи правят миром.
– И в России?
– У нас все как-то сдержанно. Видели момент, где в Англии возле тренера взорвался мяч, а он упал, как будто его подстрелили? Я не представляю, чтобы у нас было так, – человеку «Оскар» надо давать!
– Сейчас многие молодые парни едут в Португалию или Чехию. Вы бы в 18-20 лет погнали в «Младу Болеслав»?
– Однозначно. Никогда в своей жизни я не ставил деньги в приоритет. Поехать в Европу, выучить язык, увидеть местную культуру, поиграть на хороших полях – это здорово.
– Самый крутой из городов, которые вы посетили?
– Рим, Париж, Барселона, Гавана. Гавана – космос: разруха, но с красивыми площадями, яркими зданиям, красивыми машинами, теплой погодой. Все под ромом, все танцуют, все поют. Бедный город, но очень романтичный. А в России я, получается, пожил во всех регионах страны – от Владивостока до Махачкалы. Особенно обалдел от Сызрани, это кошмар. Наверное, из-за поля такое ощущение: минус 35-го поколения какое-то, жутко маленькое. А в Новокузнецке мы чуть ли не розовое небо видели, с которого розовый снег шел.
Текст: Ярослав Кулемин, Александр Муйжнек
Фото: Instagram*
Свежий выпуск программы «Культ тура» – в 19:35 на «Матч ТВ»
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
