Легенда российского хоккея — в гостях у передачи «Все на Матч!»
«Глыба российского хоккея, живая легенда» — такими словами охарактеризовал нападающего минского «Динамо» Вадима Шипачева защитник «Ак Барса» Никита Лямкин. Шипачев действительно сделал многое не только для КХЛ, но и для всего хоккея в России — золото Олимпиады-2018, два Кубка Гагарина в СКА, золото ЧМ-2014 и всевозможные рекорды по играм, очкам и передачам. В любой команде он всегда был лидером, вел партнеров за собой и был примером для молодых игроков.
Этой осенью Шипачев установил два рекорда КХЛ — по количеству матчей в лиге (1009) и по набранным очкам (929). Кроме того, он удерживает рекорд по голевым передачам по сумме регулярных чемпионатов и плей-офф (638). 37-летний нападающий идет на четвертом месте по голам в регулярном чемпионате и плей-офф КХЛ (291), уступая уже завершившим карьеру Данису Зарипову (292), Найджелу Доусу (293) и Сергею Мозякину (419).
В эфире программы «Все на Матч!» Шипачев рассказал:
- о долгих поездках в детстве в набитом автобусе;
- как образовалось знаменитое звено Шипачев — Дадонов — Панарин в СКА;
- почему у Вадима так и не получилось закрепиться в НХЛ;
- как Шипачев нервничал и переживал перед обновлением рекорда Мозякина по очкам;
- планирует ли форвард играть до 42 лет, чтобы установить еще одно достижение.
«Только лет в 16 начал чуть‑чуть расти, а так был на голову меньше всех в команде»
— Ты же в хоккей пришел в семь лет?
— Да, мама привела в череповецкую «Северсталь». Друг во дворе ходил на хоккей. И я попросил ее, сказал, что тоже хочу попробовать.
Самый маленький возраст тренировался раньше всех, в семь утра. Вставали в полшестого, кушал, ехал во дворец чуть ли не первым автобусом почти с конечной. Этот же автобус ехал на завод. Я жил на одном конце города, а завод был на другом. В автобус забился, а возле «Алмаза» тебя выкинули вместе с баулом — и ты пошел дальше. Иногда бывало, что такая толкучка, что просто не мог выйти. Несколько остановок проезжал, а потом оттуда шел во дворец.
— Всем не до Шипачева было?
— Не, помогали. Видели, что мальчишка маленький с сумкой, с мамой. Выгружали меня из автобуса.
Дальше была школа. Полегче стало классе в пятом. Нам сделали спецкласс — чисто хоккеисты. Раздевалку уже дали на тот момент, то есть форму не нужно было таскать. А первые два‑три года было так, что форму возишь с собой.
— Расскажи про спецкласс.
— В журнал себе ставили оценки. 25 человек молодых пацанов, кто‑то на шухере стоит. Всем весело. Кто‑то держит дверь, чтобы учитель не вошел. Или из той серии, что ждем пять минут, если учителя нет — то уходим. Классика.
— А ты сам хулиганил или был спокойным?
— Спокойным. Я по росту и так был самым маленьким в команде. И спокойно себя вел.
— А кто‑то еще из этого спецкласса вышел? Мы знаем какие‑то фамилии?
— Сёма Кокуёв играл в КХЛ, Стас Егоршев, Саша Тряничев. Вячеслав Викторович Дубровин результативно поработал над нами.
— Что это за человек?
— Держим с ним связь. На тот момент, когда мы пришли, у нас был тренером Александр Сергеевич Ягубкин. И потом пришел Дубровин.
Мы у него были третьим выпуском. Нам говорили, что из выпуска в сто человек двадцати хоккеистов не будет, максимально — пять. Дубровин всегда говорил, что его задача — сделать из нас настоящих мужиков, хороших людей. Дневники проверял. Получаешь двойки — иди поучись немножко, на тренировку не надо приходить.
— Сейчас такого особо нет.
— Он правильно говорил, что мы сейчас позанимаемся, потом двойки наполучаем — ни в хоккее не получится, ни в другом. Поэтому школа на первом месте. Если плохо учишься, то на хоккей не надо ходить.
Сначала я был в защите, а где‑то в 13 лет меня тренер перевел в нападение, потому что я был маленьким. Подкидочки, пасики, с башкой нормально при понимании, но ребята побольше просто отодвигали меня, заезжали, и всё. Тренер сказал, чтобы я стал нападающим в центре, между защитниками и форвардами. Так и получилось, что я стал центральным.
— Помнишь детские поездки по турнирам?
— Конечно. Часов 18 куда‑нибудь на автобусе. Бутербродики, огурчики. А самая запоминающаяся поездка — либо на турнир регионов (то ли Челяба, то ли Магнитка), либо на финал первенства.
— На поезде?
— Да. По‑моему, у нас были купешки. Ночь проехали. Сигнал: все выходим. Отжимания, приседания, мини‑разминка. С нами еще ездил оператор с гитарой. Тренер Дубровин тоже мог на ней поиграть. Крутые воспоминания! Курица, яички, суп быстрого приготовления, чаек — классика!
— У тебя сразу поперло, когда поставили нападающим?
— Я же быстро не бегал, был небольшим. Пасики раскидываешь направо‑налево. Некоторые стремятся гол забить, а мне с тех пор в пас играть — кайф. Доставляет удовольствие классный пас отдать, в подкидку или на пустые куда‑то. Очень нравится. Кто‑то снайпер, а кто‑то нет.
— Не все мы Овечкины?
— Не все. Таких очень мало.
— Ты был невысоким до какого возраста?
— Только лет в 16 начал чуть‑чуть расти, а так был на голову меньше всех в команде. Но когда даже к первой команде подпускали, вес был 70 кг. Было тяжеловато. Так в КХЛ я и начал первый сезон.
— Физически ты не был суператлетом?
— Были ребята моего года, они попали в первую команду быстрее. И не нуждались в таком маленьком парнишке. Тогда Череповец очень хорошо играл, были медали, было много амбиций, хороших игроков, и реально мне не было места.
«В Америке вопрос был не в деньгах, а просто в хоккее. Посиди там месяц, еще где‑то — такая ерунда, нет уж»
— Что ты знаешь об истории, когда вам с Евгением Кетовым уже практически билеты брали и вы должны были ехать в ЦСКА?
— Звонит агент и говорит, что договорились с ЦСКА, контракт на четыре года. Я — окей. Звоню Володе Воробьеву, спрашиваю про его квартиру на Ходынке и предлагаю посмотреть ее, как приеду в Москву. Он согласился.
Проходит какое‑то время, и мне говорят: «Ты в Москву не едешь, вы с Кетовым едете в Питер». Подтвердили, обменяли права на Ваньку Касутина и еще кого‑то. Мы собрали вещи и отправились в Питер.
— СКА — золотое время?
— По результатам — да. Да и так тоже. Приехали из Череповца в Питер. Вообще все по‑другому: большой город, команда.
В этот же год подписывают Илюху Ковальчука. А там еще Мортенссон, Торесен, Червенка. Я понимаю, что я в «Северстали» играл в большинстве, набирая 60 очков. А тут приехал и думаю, где буду играть?.. Тренер Юкка Ялонен. Давай раскаты, закаты, финская система. А через год пришел тандем Быков — Захаркин.
— Кто вас вместе поставил [в тройку нападения]?
— Не знаю. Мы пришли на сборы, вывешивают состав на первую тренировку, смотрим — подписывают Дадонова с «Донбасса». Глядим, уже состав такой: Шипачев, Дадонов, Панарин. Окей. И так закрутилось‑завертелось. Не знаю, как это они анализировали, но попали.
— Вы правда сами себе схему рисовали?
— Много разбирали в самолетах, брали компьютер, нам нарезали смены. Мы сидели и обсуждали, кто куда должен был ехать, кто ошибся, как сделать лучше. Классно! Кто‑то в карты играет, кто‑то обсуждает, как играть.
— А вот это большинство как сложилось, когда люди за воротами играют?
— Нам, по‑моему, нарисовали большинство. Я сказал, что я справа играю, Панарин — что он будет слева. Дадон, получается, в середине. Нарисовали и сказали, чтобы мы попробовали большинство из‑за ворот. Оно работало еще много лет.
— Ты рад, что не стал цепляться за НХЛ?
— Я рад, что приехал туда и посмотрел. Ни о чем не жалею.
— Если бы там цеплялся и сражался, то и рекорд здесь, в КХЛ, не побил бы.
— Рекорд можно было бы не побить, если бы я туда и не поехал. Непонятно, как могла хоккейная жизнь сложиться.
Единственное, что я мог, — это получить там свои деньги. Никуда не уезжать и ездить там по АХЛ, обратно в НХЛ и так далее. Получил бы свои деньги по двухлетнему контракту и уехал бы так же в Россию.
— Кто был агентом?
— Там был агент Свобода.
— И как он договаривался?
— Когда туда едешь, то односторонний контракт, а получилось при одностороннем контракте так, что они меня все равно могут отправить в АХЛ. Не знаю, как это работает. Потом мне сказали, что могут меня сколько угодно раз туда отправлять. А говорю: «Не, ребят, в 30 лет я не планирую туда‑сюда ездить». Вопрос был не в деньгах, а просто в хоккее. Посиди там месяц, еще где‑то — такая ерунда, нет уж.
— Тренер так решил?
— Либо он, либо менеджер. Такое ощущение, что подписали — и не поняли, для чего и куда.
— Если бы тебе было 20 лет, то это одна история, а в 30 есть вся раскладка по тебе.
— Я про то же.
— А ты забирал туда семью?
— С семьей туда приехал. Сняли дом, машины и начали жить. Хотели родителей привезти, но визы не давали. Что‑то было тяжело. Потом приехала няня. Ей сделали визу.
В АХЛ у них был клуб «Чикаго Вулвз». Это сейчас они в соседнем районе, а раньше надо было летать куда‑то. Не то пальто. Ехал не для этого. Мы так не договаривались.
«15 тысяч человек на арене, все участвовали в рекорде. Конечно, невероятные эмоции»
— Читал автобиографию Пеле, у него был лютый ступор перед тысячным голом. У тебя тоже, похоже, перед рекордом?
— Да. Такой фактор: об этом все говорят, и понимаешь, что тебе это надо, все ребята в команде переживают. Сейчас все помогут, сейчас эти баллы наберешь. А нет: то штанга, то шнурок какой‑то, то пас отдаешь — перехватили.
Раз игра, два, три… Ты понимаешь, что что‑то не получается, и начинаешь себя нагнетать. Психологически немного тяжеловато. Хорошо, что сейчас все позади, можно чуть‑чуть выдохнуть.
— Что самое крутое? Тот факт, что это было в матче с «Северсталью» и при маме на трибуне? Может, дома отметили?
— В Минске я проводил 1002‑ю игру, «Динамо» сделало то, что мне очень понравилось. Семью пригласили, все на высшем уровне организовали. В майке на раскатку вышли. Классно. Всей команде очень понравилось. 15 тысяч человек на арене, и все аплодировали, все участвовали в этом рекорде. Конечно, невероятные эмоции.
— Кого бы ты хотел поздравить?
— За последние пару недель уже напоздравлялся. Но, конечно же, семья, родители. На протяжении всего этого времени они помогали. Также жена, дети ездят со мной по разным городам, где я играю.
Много партнеров. Тридцать лет в хоккее. Понимаешь, что реально много людей, начиная с детской школы: тренеры, помощники тренеров, вторая команда «Северстали» со своими тренерами. Там были Игорь Зинонович Петров, Сергей Иванович Иванов — два тренера, через которых столько народу прошло, они стольким ребятам помогали играть! Да и первая команда. И так вот по ступенькам. Высшая лига тоже. Там тренер Богатырев тоже внес свой вклад, помогал. По сути, целый год у него я отыграл. Можно отметить и руководителей команд, где я играл: «Северсталь», СКА, «Динамо».
На самом деле я сейчас ни на кого зла не держу: тех, кто меня поменял, выгнал. В хоккейной жизни ты поначалу переживаешь, но все, что ни делается, к лучшему. Надеюсь, что так и есть.
— Три сезона подряд ты становишься лучшим бомбардиром в лиге, а потом тебя меняют за 500 рублей. Вас двоих со Славой Войновым поменяли за тысячу.
— Часть бизнеса. Понятно, что не хотелось уходить из «Динамо», но руководство решило, что меняет вектор на омоложение. Принял как есть. Что делать еще? Идти и умолять, чтобы меня оставили? Конечно, нет. Позвонили и объяснили.
А я до этого сезона подписал контракт на три года. Сыграл сезон, и, видимо, чаша терпения у руководства лопнула, что дальше второго раунда Кубка Гагарина команда не доходит. Давайте попробуем своими молодыми ребятами. Окей! Ничего, обменяли.
И хорошо, что Казань взяла мой контракт. Два сезона там провел плюс еще год. То есть в Казань ушел на три года, но так их и не доиграл. Новый тренер пришел.
— Реально доиграть лет до 41–42 и вообще побить рекорд Мозякина с учетом Суперлиги?
— Да не. Я так не планирую. Год за годом идешь — и уже смотришь, как будет. Не хочется мучиться, понимая, что ты уже не можешь что‑то сделать. Зачем занимать чье‑то место?
Хотя мне всю жизнь говорят, что я медленный, занимаю чье‑то место. Мне и в двадцать лет говорили, что надо заканчивать. И каждый год говорят об этом: «Заканчивай‑заканчивай!» Хейтеры мои любимые, спасибо вам большое! Без вас бы я не справился!
Прямые трансляции матчей FONBET Чемпионата КХЛ смотрите на «Матч ТВ» и каналах холдинга, а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Александр Бедарев
